Тайна зачарованной земли - Страница 44

Выбравшись из воды, натянула на мокрое тело одежду. Отжав волосы, закрутила их в привычный узел. Андерс с Кимом бродили между кустов тальника, собирая хворост для погребального костра. Подобрав на ходу несколько коряг, она подошла и бросила их в общую кучу.

Ложе из сухого хвороста получилось большим, огонь занялся сразу, белые клубы дыма окутали тело верного пса. Полина, сквозь навернувшиеся слёзы, смотрела, на языки пламени, жадно лизавшие сухие ветки. На миг ей показалось, что в столбе дыма, поднявшемся высоко в небо, возник силуэт волкодава, он приветливо махнул ей хвостом и медленно растаял в тёмной синеве. Сердце сжала тоска. Вот и первая потеря в войне, навязанной ей и её миру.

После битвы

Летний вечер опустился на степь, принося долгожданную прохладу. Костёр догорал, Андерс взял прутик и выкатил из рдеющих углей обгоревшую до черноты картофелину, потыкал в неё, проверяя готовность, и оставил остывать на траве. Оглянувшись, он посмотрел в сторону машины. Полина сидела на свернутом спальнике, прислонившись к пахнувшему нагретой резиной и пылью колесу. Он чувствовал её тоску и одиночество, но не решался нарушить уединение.

На Полину наползала черная хандра. Она не готова была принять нежданно свалившийся на неё дар. Кроме того, у неё появились враги, которых боялись во всех обитаемых мирах, и теперь она должна защитить свою землю от их вторжения. Почему родители так поступили с ней? О каком предсказании говорила Дамкина? Полина чувствовала, завершение посвящения – это не конец, а подготовка к чему-то большему, что предстояло ещё совершить. Вопросы роем носились в голове, и ни на один не было ответа. Она покосилась в сторону костра – мужчины о чём-то тихо разговаривали. Андерс взял остывшую картофелину, разломил её пополам, посолил и откусил, испачкавшись в саже.

– Ты стал совсем не светским человеком, – донесся до неё голос Кима, – видели бы тебя сейчас во дворце твои подружки, представляю, как они сморщили носики.

– Ты прав, с меня весь мой лоск слетел, и придворный этикет я забываю. А мне это даже нравится, – улыбнулся Андерс.

Полину взяла досада, злые, несправедливые мысли полезли в голову. Она расстелила спальник и легла к ним спиной. Свернувшись калачиком, натянула на голову куртку, чтобы не видеть никого и не слышать.

Андерс, заметив её движение, встал, подошёл к ней, позвал:

– Полина, пошли к костру, ужин готов.

– Не хочу, – глухо ответила она, не поворачивая головы.

– Поднимайся, – он наклонился, поставил её на ноги и пригрозил: – Не пойдёшь сама, на руках унесу.

– Не нужно, – отстранив его руку, не приняла она шутливого тона и пошла сама.

Ким с тревогой наблюдал за ней. Полина ещё не привыкла закрываться ментальным щитом и скрывать свои мысли. Оба чародея слышали их. Ким понимал, в каком трудном положении находилась она всё это время.

С первых шагов жизни каждый чародей Делира знал и понимал своё предназначение. Ким помнил, как в нём пробудилась его вторая сущность, помнил первое своё перевоплощение в снежного барса. До сих пор тот страх живёт в нём и останавливает перед гранью, переступив которую можно остаться зверем до конца своих дней. Он был тогда совсем юным, восторженным, жил в мире, где магия являлась основой существования его народа. Полина права, жестоко с ней обошлась мать. Что могло заставить Айну наложить запрет на посвящение дочери?

Ким пододвинулся, уступая место рядом с собой, но Полина сделала вид, что не заметила его приглашения и села напротив. Сидела, ничего не говоря, смотрела, как лёгкий розовый дымок тянется вверх, исчезая в синем вечернем сумраке. Андерс принёс свою куртку и прикрыл её от тянувшего с реки прохладного сквозняка. Устроился возле неё, налил в кружку из котелка горячего чая с молоком, поставил рядом с Полиной. Очистил картошку от горелой кожуры, посолил и, не спрашивая, вложил в руку.

– Спасибо, – сдавленно сказала она, и слёзы непрошеным потоком хлынули из глаз.

Андерс обнял её. Большие крепкие руки закрыли, надежно спрятав от всего мира. Полина рыдала взахлёб, уткнувшись ему в плечо. Наконец, рыдания перешли во всхлипы, а потом и вообще затихли. Осторожно высвободившись из объятий, она ушла к реке. Холодная вода успокоила окончательно. Вернувшись, села на прежнее место, поближе к Андерсу, накинув полу его куртки себе на плечи.

Ким грустно улыбнулся. Раньше за утешением она прибегала к нему. Теперь искала его у Андерса. Тонкие невидимые нити уже крепко связывали обоих. Он с горечью почувствовал себя лишним у этого костра.

– Вот и хорошо, что ты выплакалась, – промолвил, чтобы как-то разрядить тягостное молчание. Помолчав, добавил: – Я хочу, что бы ты знала: ты вела себя мужественно. Но пойми, ты шла первой, не потому, что мы прятались за твоей спиной. Это было твоё испытание, Полина. Это как научиться летать. Сможешь – и синее небо твоё, не сможешь – будешь завидовать тем, кто в небе.

Полина слушала его, опустив голову. Когда Ким замолчал, она обвела их потемневшим, сумрачным взглядом, спросила:

– Вы смогли бы сейчас, уже взрослыми, согласиться на изменение своей личности?

– Я никогда не задумывался об этом, но когда в мире рождается чародей с таким могуществом, как у тебя, – это великое чудо и такие события просто так не происходят. Значит у тебя особая роль на этом отрезке истории. Не каждому она выпадает.

– Особая роль? А кто спросил моего согласия на эту особую роль? Или дал выбор? Вы же просто поставили меня перед фактом, определили дорогу, и я шаг за шагом вынуждена была по ней идти.